Братия тягаются за задницу, или Уроки китайского 六.二

Десять с лишним лет назад один мой родственник собирался в эмиграцию и раздаривал свою домашнюю библиотеку. Я припозднился, всё действительно интересное уже разобрали, мне осталось собрание сочинений Дж. Лондона, которого я ещё в детстве и юности почти всего прочёл, и как-то не тянет перечитывать, тяжеловат он мне теперь кажется, не напрасно он так вот поступил в конце, да ещё какие-то книжки, из которых я прочёл только одну, вот эту самую. Никогда прежде не попадал мне в руки подобный, экстремальный материал.

Там не так много, на самом деле. В основном, различные изводы и редакции, от монастыря к монастырю и даже от страны к стране, с переводом на латинский, польский, белорусский, украинский (уже конец XVII-го века) языки, устава князя Владимира. Как поясняется в комментариях, на самом деле, устав этот был составлен ещё ранее, чем в XI-м веке, а назван именем Владимира Красно Солнышко ради красоты. В уставе перечисляются компетенции церковного суда, а так же всякого рода (включая сексуальные) преступления, иногда с соответствующими готовыми наказаниями, в виде штрафа, чаще всего. Но для данного сообщения всё это не имеет никакого значения. От извода к изводу переходила запись, смысла которой я понять не мог (подчёркнуто красным на картинке). Грешным делом я полагал, что это связано с тем, что нынче не велено произносить. Ещё и потому, что сей вид сексуальных преступлений нигде более не упоминался, хотя перечислялась и такая экзотика, как связь кума с кумой, отдельно от прелюбодеяния как такового, при том, что они не родственники, вообще-то. Однако рукав с рукавом не сходился, как говорят китайцы про это, и мне пришлось навести справки.

Выяснилось, что "братиа тѧжюсѧ ѡ задницѣ" (примерное произношение¹: братиа та^нжюса^н о задницээ) переводится на современный русский язык как "два брата (либо "братья", непонятное мне окончание) имеют юридический спор о дележе наследства в виде движимого имущества умершего отца". Что, в общем-то, логично.

тѧжюсѧ -- тягаются, судятся (отсюда тяжба, а также тангаж, тангенс и тент)

ѡ задницѣ -- о движимом наследстве (о том, что осталось за покойником)

Тут нечему удивляться, прошла тысяча лет, даже слова, которые сохранили почти прежний вид, поменяли свой смысл. Удивительно, что братиа ещё более-менее понятно, хотя их тоже можно спутать с монахами, но монахи имущества не имели и наследство не получали. Это была преамбула, которую я уже где-то писал, но склероз не позволяет вспомнить где, а случай позволяет повторить, ибо не грех. Кстати, тот самый грех я в уставе так и не нашёл, что само по себе доставляет.

_____________________________________________

¹ в современном русском языке отсутствует звук, передаваемый буквой ѧ (юс малый), более того, его реконструкция на конкретный момент времени дискутируется из-за быстрой эволюции этого звука в нынешнюю "я", но в XI-м веке его эволюция ещё точно не закончилась.

Амбула. Переведя, наконец-то, спустя год, наверное, всё руки никак не доходили, письмо Юй Сюаньцзи, я решил глянуть одним глазком в интернеты, на предмет того, а нет ли уже переводов этого стиха. У Гитовича не было, это точно, да и не могло быть, учитывая в какое время он творил и репутацию поэтессы. И вот что я там обнаружил:

Нависают, угрозу тая,

Скал уступы над горной тропой.

Я беспечно под ними иду,

Мои мысли полны тобой.

 

Тает лед. Ручеек вдалеке,

Слух лаская, бежит с высоты.

Словно пики заснеженных гор,

И желанья и мысли чисты.

 

Не желаю я песен пустых,

Хмелем вешний лечить недуг;

Брошу в шахматы ночью играть,

Проводя с гостями досуг.

 

Наш союз - долговечней сосны,

Клятву верности свято храним.

Наших уз никому не разъять - 

Мы едины чувством одним.

 

Пусть мне было совсем не легко

Коротать эту зиму одной,

Но я верила: встретимся мы

Под сияющей ярко луной.

 

С кем посланье отправлю тому,

Кто так медлит вернуться назад?..

Я тоскую. И капельки слез

На строке стихотворной блестят.

"Кто так медлит вернуться назад?.." Кто ушёл? Куда? Кто куда идёт? С кем? В чей зад? Бля, уж лучше бы Гитович. Тот был благородным мужем, ведь, как говорил Учитель, если не знаешь как пишится иероглиф, то оставь пустое место, а не придумывай свой. Вот так и Гитович, просто пропускал непонятные места или заменял их пустышками. А тут:

Пить сегодня не буду,

Я и так ебанутая.

Возвращайся к обеду!

Твоя дура надутая.

Конечно, тут сказывается статус переводчиков. Ведь если Гитович был хотя и третьеразрядным, но всё же профессиональным литератором, и писал, наверняка, по заказу, т.е., его снабжали более-менее адекватными подстрочниками и рецензировали результат, то автор сего опуса был чистым любителем.

Басманов М.И., российский дипломат-китаист, поэт и переводчик китайской поэзии, как любезно сообщает портал, где я позаимствовал сии вирши. Беда Басманова не в том, что он не знал языка, с которого переводит (Гитович тоже не знал), а то, что он думал, что знает. Я не сомневаюсь в том, что Басманов превосходно знал китайский язык, но я также уверен и в том, что он знал не тот язык, на котором писала Юй Сюаньцзи. Задница заднице рознь. От Юй Сюаньцзи нас отделяет ещё большая временная пропасть, чем от баснословного Владимира Красно Солнышко.

Взять тот же иероглиф 相 из прошлого поста. Гугл переводит его на русский то как "взаимно", то как "фаза". На английском ещё больше вариантов, и они ещё более бесполезны. Один из вариантов этимологии иероглифа говорит, что изначально это была картинка плотника, разглядывающего древесину в поисках подходящей заготовки. Ну... в каком-то смысле фаза рабочего процесса плотника. "Остановись мгновение". Однако без специалиста тут не обойтись. И лучше, чтобы это ещё и китаец был. Я обратился к цензурируемой Энциклопедии Байду, это не Вики, туда нельзя просто так постить всякое.

“相思苦”不仅使用了衬托手法，而且通过句内顶真更加强了相思苦况的表达，成为贯穿全诗的感情线索和结构枢纽。

Пишет Байду, ссылаясь на 霍松林主编．古代言情赠友诗词鉴赏大观：陕西人民出版社，1994年08月第1版：第410页

"Трудность" стиха 不愁行苦苦相思 заключается в повторе иероглифа 苦. Эти два иероглифа не усиливают смысл, как можно было бы предположить, но между ними располагается цезура, как, впрочем, и во всех остальных 11-ти стихах этого стихотворения, на том же самом месте, между четвёртым и пятым иероглифом. Басманов по неизвестной причине эту цезуру игнорирует и относит 苦 исключительно к пути, но не к ментальному состоянию лирической героини. Она у него выходит беспечной шахматисткой, в то время как в оригинале она зафиксирована на горьких думах: “相思苦”. У Басманова она в финале тоже заплакала, но неизвестно от чего. Затосковала просто. "В сортире было утопился, да не спустил, затосковал". Шахматы надоели, видать, и пить бросила. А тут ещё мужик куда-то запропастился. 

На портале про Басманова пишут: Он хорошо знал китайскую историю и поэзию, и прилагал очень много труда, чтобы "слагать в стихотворной форме" произведения поэтов Танской и Сунской эпох не с подстрочника, а прямо с оригинала. Но фиксированная цезура, это же обязательная фишка поэзии упомянутых эпох! Далее там же читаем: По свидетельству Н. В. Захаровой (востоковед-филолог, переводчик-референт), Басманов исключительно трепетно относился не только к тому, чтобы его перевод точно передавал оригинальный текст стиха, но и к его художественному оформлению, используя при этом собственные коллекции китайских гравюр и вырезок из художественных журналов. Т.е, вырезки из художественных журналов в работе Басманова более ценны, чем сами его переводы. Охотно верю. Прям так и представляю его с ножницами и высунутым языком.

Грешно, конечно, прикалываться над умершим человеком, да ещё и с героической биографией, но я-то не прикалываюсь. Я бы прикалывался, если бы кавалер двух орденов Отечественной войны, ордена Красной звезды, ордена Дружбы народов, обладатель "Знак почета", ордена МНР "Полярная звезда" и медали "За вклад в укрепление дружбы между Китаем и Россией" писал бы для дома для семьи, а не публиковался бы в гос. издательствах тиражами в десятки тысяч экземпляров.

У меня и претензий нет к этому человеку, который, по ходу, себя уже не контролировал. Претензии есть к редакторском коллективам, в частности, издательства "Художественная литература". Можно себе представить, как это было. Приходит к вам графоман, дедушка в орденах, да ещё и правительственный чиновник. На самом деле, посольская крыса, но не важно, связи-то есть, а они всего важней в позднем СССР. "Печатайте, -- говорит, -- ничего подобного люди ещё не читали". Что ж, с этим трудно не согласиться. Ну вы и тиснули тиражом 25 тыс. экземпляров сборник стихов поэта-любителя. Тиражи-то тогда были большие. Радует то, что теперь эту книжку не достать. Подозреваю, что большую часть тиража тупо уничтожили за невостребованностью, остальную благодарные читатели поменяли в пунктах приёма макулатуры на талоны на "Трёх мушкетёров". Печалит, что творение сиё просочилось в сеть. В этом и претензия к редакторам: если кому придёт в голову сделать нормальный перевод, ему же придётся оправдываться, откуда такие расхождения с "классикой" перевода. А оно ему надо? Совсем же плохо то, что люди введены в заблуждение этой слащавой, тупой и уродливой хуйнёй, у них создалось превратное представление о классической китайской поэзии.

Уважаемая редакция!

Вы не преступники, нет. Вы обыкновенные подонки слабохарактерные. Только и всего, вот и все мои к вам претензии. Вам же даже не надо было отвечать за что-то недозволенное. Достаточно было просто отказать, сославшись на план и непрофильность. А вы и этого не решились сделать.