Хочешь жни, а хочешь куй...

  Особое место в китайском мистицизме всегда занимали волшебные существа и среди них; неупокоенные души умерших, лисы-оборотни, даосы-колдуны, а также волшебные животные, вероятно, доисторические тотемы, такие как дракон, феникс, цилинь и прочие. Похожий зоопарк существует и в европейской культуре, с некоторыми существенными отличиями. Остановимся чуть подробнее на двух из них.

Во-первых, неупокоенные души в переводе с китайского обычно называются демонами, а не привидениями, как следовало бы ожидать. Отличие происходит от того, что в рамках концепции души в китайской религиозной традиции неупокоенной остаётся исключительно зловредная часть прежней человеческой личности, и то, по счастью, не всегда. Если правильно похоронить покойника, разумеется. Привидения же суть невинные жертвы и ведут себя по-разному. Кроме того, само существование привидений категорически отвергается авраамическими религиями, чего не скажешь о демонах. Эти хотя бы упоминаются в священных книгах. Просто надо запомнить, что под демонами здесь всегда подразумеваются именно неупокоенные души, гуй (鬼).

Что же касается европейских привидений, то ближе всего из китайской мифологии им приходятся бессмертные существа сянь (仙). В частности, феи сяньну (仙女), выполняющие по совместительству роль местных божеств, что обычно для анимизма. Бессмертные происходят от смертных людей и относятся к области народных преданий и суеверий, как пережитки анимизма.

Во-вторых, если в европейских сказках волшебные существа со временем всем скопом были отнесены к разряду нечисти, то в Китае они могут быть и положительными персонажами, хотя в среднем их роль амбивалентна. За исключением злых гуй, хотя и с ними тоже можно поладить. Компаративистские исследования фольклора народов Дальнего Востока и Сибири указывают на то, что такая амбивалентность волшебных существ сохраняется со времён неолита. По этой причине их всегда было удобно использовать в метафорическом ключе, они подходят на любой случай. Любопытно, что в процессе эволюции китайских сказов реалистические персонажи не оставались неизменными, но напротив претерпели сдвиг от амбивалентных до положительных героев, а злодеи среди них унизились до уровня жалких подонков общества и третьестепенных персонажей. В результате, злодеи большой величины остались исключительно волшебными существами, хотя прежде таковыми могли быть и вполне реальные и даже исторические фигуры. Впрочем, здесь можно заметить некоторые параллели с европейским фольклором.

Глава седьмая. Черновик.