От звонка до звонка

Аварии на коммерческих
ядерных станциях, получившие
категорию по Международной шкале
ядерных событий от 1 до 7.

Периодизация истории дело конвенциональное, поскольку история процесс непрерывный. В конвенцию же всех не вовлечёшь, поэтому периоды у разных авторов не совпадают, а наиболее популярными оказываются те периодизации, что основаны на хорошо знакомых публике событиях. Поэтому я ограничу начальный этап развития современной ветроэнергетики двумя вехами. Первая уже установлена -- война Судного дня (6 октября 1973), вторая тоже упомянута -- авария на Чернобыльской АЭС (26 апреля 1986 года). За дюжину лет между ними много чего произошло, не всё начатое закончилось, но кое-что уже стало понятно, и это понимание привело к изменению направления развития отрасли.

Во-первых, стало понятно, что существующие на данный момент технологии и познания не позволяют создать ветряные электростанции, которые могли бы конкурировать с прочими. Это был большой минус. Во-вторых, мегаваттные ветряки всё-таки были построены и запущены в эксплуатацию, что доказало возможность их существования, но они были очень дороги и часто выходили из строя, поэтому этот факт в целом давал нулевой результат. Третье, положительное для ветроэнергетики событие дало общественности понимание, что с альтернативой ветру тоже не всё гладко. Я имею в виду Чернобыльскую аварию, разумеется. Её следует зачесть в плюс, как бы цинично это не звучало (у соседа лошадь сдохла). В итоге опять получился ноль, что объясняет существенное охлаждение интереса публики к ветроэнергетике в последующий период.

Но помимо публики оставались ещё энергетики, которым необходимо было решать задачи диверсификации источников энергии. Вопрос уже стоял не в исчерпаемости ресурсов, не, боже упаси, в загрязнении окружающей среды, и даже не в высокой цене ископаемого топлива, но в неустойчивости этих цен. Цены скакали в разы туда-сюда. Вести в такой ситуации сложный бизнес с долговременными вложениями представлялось крайне затруднительным. Инфляция в США за рассматриваемый период поднялась как в годы войны и временами достигала двухзначных значений. Какие же могут быть вложения с такой инфляцией? И значительную роль в росте инфляции играла неустойчивость цен на нефть.

Чернобыльская авария притормозила рост доли атомной энергии в производстве электричества. К атомщикам были предъявлены требования к повышению безопасности реакторов, что дополнительно повысило их цену. Более того, им задали вопросы по стоимости атомной промышленности в целом, которые прежде как-то уходили от внимания. Выяснилось, что в цикле ядерного производства есть элементы, уходящие в тень гостайны, либо в зону юрисдикции других стран, где скрываются той же самой тенью. Вычислить истинные затраты в этих звеньях, не обладая доступом к гостайне, не представлялось возможным. Так что, оставалось только верить на слово людям, которые озвучивали "цену атомной энергии". Однако эта вера слабела, не видя явного подтверждения со стороны лиц, которые доступ имели, и поэтому могли бы оказать поддержку атомной промышленности, ежели бы цена действительно была бы столь низка, как заявлялось, но не было от них никакого энтузиазма. Их реакция больше соответствовала официальной отговорке "без комментариев".

А тут ещё тяжёлые аварии, оценка затрат на которые невозможна даже с доступом к гостайне. Никакие средства безопасности не могут их устранить полностью. Снизить риски возможно, но довести их до нуля никак нельзя. Тяжёлая авария ядерного реактора -- явление вероятностное. Так как реакторов много, то даже если на одном из них авария возможна раз в несколько тысяч лет, то, учитывая количество реакторов в мире (с полтысячи), нужно подождать всего несколько лет. Трудно сказать, сколько именно придётся ждать и совсем не реально сказать где, что и почему выйдет из строя. Никому в голову, например, не могло прийти, что после цунами на Фукусиме штепселя в дублирующей аварийной системе не подойдут друг к другу. Такое случается один раз в несколько тысяч лет, просто не повезло.

Намного чаще аварий на атомных станциях происходят аварийные отключения энергоблоков. Это, конечно, не трагедия, но беда, ведь выключается сразу до тысячи мегаватт мощности; сети должны быстро компенсировать потерю, чтобы избежать лавины аварий. Стало быть, нужны резервные мощности. Нужны они и для управления суточной неравномерностью потребления. Управление мощностью атомного энергоблока задача не из лёгких, причём она сама служит источником аварийных отключений. Двигать стержнями туда-сюда не самое безопасное развлечение. Короче говоря, атомные станции не должны брать на себя большую долю генерации в сети. Франция только потому смогла поставить у себя столько атомных станций, что соединена сетью с остальной Европой. Так чем проблемы атомных станций легче проблем ветряных? От последних, по крайней мере, не придётся эвакуировать Лос-Анджелес.

Примерно с такими рассуждениями энергетики вступили в новый этап развития машин, преобразующих энергию ветра в энергию электрического тока. Последующие полтора десятилетия принадлежат именно им; не плотникам, не вертолётчикам, не сумасшедшим изобретателям и прожектёрам, но людям, для которых выработка электричества являлась источником средств к существованию. Этот этап пока ещё очень тёмен. Пройдёт много времени, прежде станет возможным написание достойной истории его. Уйдут свидетели, будут утрачены документы, на поверхности останется только самое ценное, как золотые крупинки в лотке старателя. А пока удовольствуемся тем немногим, что в силу тех или иных причин вышло из-под грифа "для служебного пользования".

Назад

К оглавлению

Вперёд