Это присказка, не сказка

"Левой рукой указую на Луну"《左手指月》

Смотрю ныне дораму "Удушающая сладость, заиндевелый пепел" (《香蜜沉沉烬如霜》), так энтузиасты перевели её название. "Официального" перевода не было, насколько я понимаю. 63 серии. Пока дошёл до 18-й. По счастью, серии короткие, по 40 мин, за вычетом начальной и финальной заставок. Песня выше из финальной заставки. Тот случай, когда песня лучше самого фильма. Персонажи фильма -- китайские боги, лишь изредка спускающиеся в мир смертных. Ходят они туда, в основном, за тем, чтобы вкусно поесть, послушать оперу, посетить игорный дом, ну и да... другие заведения. Главная героиня, Виноградный дух, по душевному складу Дурочка-из-переулочка. Из-за неё страдают и наслаждаются другие боги, как мужские, так и женские. И все эти страдания выливаются в бесконечные, мало связанные перипетии. 

Чем хороша китайская религия, так это тем, что нет в ней догматизма. Китайцы и до эпохи исторического материализма вольно обращались со своими богами, как оно и свойственно язычникам, а теперь и вовсе распоясались дальше некуда. Божество Паньгу, создатель Вселенной, здесь не исключение, а скорей наоборот.

Вообще, это большой вопрос, откуда демиург взялся в религии Китая, всё мировоззрение которого основано на цикличности. Чисто технически, с появлением Паньгу особых проблем нет. Бог он молодой, как это ни странно, ему нет и двух тысяч лет, поэтому его появление задокументировано. Понятно его происхождение -- заимствование у южных народов. Паньгу и теперь популярен у национальных меньшинств Китая. Если обратиться к Берёзкину, то южная Азия чётко прослеживается. Все исключения (калмыки, маньчжуры, японцы) заимствовали его уже у китайцев. На это же происхождение указывает и его внешний вид, Паньгу изображают в юбке из листьев, наряде, свойственном более южным местам, чем Китай. Вопрос в другом: почему он задержался?

Особой популярности Паньгу не получил. Варианты мифа о нём ходили изустно, и были записаны, кодифицированы и опубликованы (что любопытно -- в Сычуани) буквально пару лет назад. Его культ с храмами и тп, был локальным. Тогда почему он сохранился?

Мне кажется, что не случайно его появление совпадает с расцветом китайской классической литературы. Китайские литераторы так и не удосужились изобрести сюжет. Триада завязка-кульминация-развязка не была им известна. В этом они были ближе к жизни, чем драматурги Запада. И неудивительно, если учесть, что китайская литература выросла из бытописания, а западная -- из анекдота. В жизни непонятно, когда наступает кульминация, а развязка всегда оказывается внезапной, как бы её не ждали. Так и в китайской литературе.

Однако у жизни есть начало. И у текста оно тоже должно быть. Более того, у жизненного начала есть предыстория. И китайские литературные тексты было принято начинать с введения, которое порой было мало связано с последующим действием, а иногда и совсем никак не связано. И вот тут-то Паньгу мог бы пригодиться. Ну а уж потом он полюбился, хотя и не всеми.

Присказка. Черновик.

"...опять об Гоголя"

Всякий, кто исправно изучал... Нет, слово нехорошее. Всякий, кто проходил литературу в школе, должен знать, что А.С. Пушкин подарил Н.В. Гоголю идею пьесы "Ревизор". Однако не всякий из них знает, что эта парочка закадычных соратников спиздила фабулу пьесы у Григория Фёдоровича Квитка-Основьяненко, украинского литератора. А это действительно так, в чём я лично убедился, ознакомившись с текстом пьесы "Приезжий из столицы, или Суматоха в уездном городе" названного литератора. Конечно, сие похищение нельзя назвать плагиатом, сюжет изменён (хотя число действий сохранено), а фабула, так это же общее место, но осадочек чувствуется.

Несомненно, пьеса Гоголя лучше. Пьесу Основьяненко ставить на сцене нет смысла не только потому, что уже есть "Ревизор". Она просто слабая и утомительная. Пустословие, блеклые персонажи, там нечего играть. Кроме того, сюжет натянут и бессмысленно усложнён. Зато сатирическая составляющая у Основьяненко намного беззубее, чем у Гоголя. Он скорее петросянит, чем бичует (Ученосветов/Хлопов). Есть и противоречия. Главный герой "Приезжего..." , Пустолобов, уже по фамилии своей должен быть идиотом, так оно и есть, судя по некоторым его действиям, но в целом он проявляет непонятно откуда взявшуюся изобретательность. Показательно сравнение нейминга двух авторов:

Г. Ф. Квитка-Основьяненко	Н. В. Гоголь
городничий Фома Фомич Трусилкин	городничий Антон Антонович Сквозник-Дмухановский
уездный судья Тихон Михайлович Спалкин	судья Аммос Федорович Ляпкин-Тяпкин
почтовый экспедитор Лука Семенович Печаталкин	почтмейстер Иван Кузьмич Шпекин
приезжий из столицы Владислав Трофимович Пустолобов	чиновник из Петербурга Иван Александрович Хлестаков
смотритель уездных училищ  Афиноген Валентинович Ученосветов	смотритель училищ Лука Лукич Хлопов
частный пристав Шарин	частный пристав Степан Ильич Уховертов

Особенно хороша парочка Ученосветов/Уховертов.

А каков стиль... Персонажи Основьяненко говорят странным языком. Он не архаичен, не просторечен, в нём нет никаких украинизмов, ни боже мой. Он просто вычурный и манерный. Вот как фамилия Ученосветов.

Домна Фоминишна. Нет, матушка, я целый день буду дома. Но сегодня приходит почта и вся публика соберется, по обычаю, к нам для узнания новостей из газет и журналов. Посоветуй мне, как бы пристойнее без наряда быть нарядной и при том, чтобы это показывало, что я не нарядна. Одним словом, нет ли чего особенного, чтобы мне и сегодня броситься в глаза, как в прошедший четверг, когда я была в лицах «Московским телеграфом»

.....

Матрена Степановна. Ласкательство есть чуждая степень душе моей. Истина мною путеводствует; ах! одну ее обожаю. Подтверди мои чувственные изъяснения, Евгаша!

А вот как в тоже самое время говорили живые люди:

Анна Андреевна. Ну, Машенька, нам нужно теперь заняться туалетом. Он столичная штучка: боже сохрани, чтобы чего-нибудь не осмеял. Тебе приличнее всего надеть твое голубое платье с мелкими оборками.

Марья Антоновна. Фи, маменька, голубое! Мне совсем не нравится: и Ляпкина-Тяпкина ходит в голубом, и дочь Земляники в голубом. Нет, лучше я надену цветное.

Стоит ли говорит, насколько красочны персонажи у Гоголя. Этакая отечественная комедия дель арте.

Тем не менее! Зачем понадобилось Гоголю воспроизводить некоторые детали оригинала в узнаваемой форме? Может, он просто издевался над несчастным Основьяненко, навечно закрывая путь его произведению? За что, ужели потехи ради? Или у них был спор с Пушкиным? Мол, сделаешь конфетку из говна, тварь ты дрожащая, али нет? Александр Сергеевич был большим анонимусом и любителем литературных проказ. Отказывался от своего авторства не только в "Гаврилиаде" и не только в пользу Белкина. Я не думаю, что он приложил руку к "Ревизору" непосредственно, как это он сделал с "Коньком-Горбунком" (хотя не исключаю), однако подбить младшего товарища на гадость он вполне мог. Или это было простое ученическое задание?

Ещё один момент. По мнению некоторых критиков, под Хлестаковым автор изобразил Пушкина. И в самом деле похож: сочинитель стишков, мот, гуляка, игрок, враль, задира, пьяница и дамский угодник. Тогда и сам автор просматривается в образе Тряпичкина. О нём сказано скромно, но какому ещё сатирику писал бы Пушкин в Петербург? Тогда, может быть, в пьесе прописан и Основьяненко? Но под каким персонажем?

Короче, много вопросов.

В половине двенадцатого с северо-запада, со стороны деревни Чмаровки, в Старгород вошел молодой человек лет двадцати восьми. Глава восьмая. Черновик.

Мишки очень любят мёд

Ло Инь (羅隱 833-910 гг.), поэт заката эпохи Тан и начала эпохи раздробленности, не сдал экзаменов, и не смотря на это всё же получил государственную должность, но удержаться на ней не смог. Это нормально для Китая, когда поэт идёт служить, потому что поэт в Китае не только поэт, но ещё и госслужащий. Ему ли было не знать кухни госслужбы? Знающий не говорит, говорящий не знает. Вот и по сию пору филологи не сходятся во мнении, что же такое хотел сказать Ло Инь в нижеприведённом стихотворении. Особенно в последнем его стихе.

Стихотворение "Пчелы"《蜂》

不論平地與山尖    無限風光盡被占

Bùlùn píngdì yǔ shān jiān    Wúxiàn fēngguāng jǐn bèi zhàn

Regardless of flat ground [] or mountain peaks    The infinite scenery [] is all occupied

採得百花成蜜後    為誰辛苦為誰甜

Cǎi dé bǎihuā chéng mì hòu    Wèi shuí xīnkǔ wèi shuí tián

Picked a hundred flowers [] after honey     For who? hard work [] for who? sweet

[] -- цезура.

без разницы где в долинах в горах ли 
бескрайнее море цветов облетая
без устали пчёлы взяток собирают
без мёда останется кто-то едва ли

Хочешь жни, а хочешь куй...

  Особое место в китайском мистицизме всегда занимали волшебные существа и среди них; неупокоенные души умерших, лисы-оборотни, даосы-колдуны, а также волшебные животные, вероятно, доисторические тотемы, такие как дракон, феникс, цилинь и прочие. Похожий зоопарк существует и в европейской культуре, с некоторыми существенными отличиями. Остановимся чуть подробнее на двух из них.

Во-первых, неупокоенные души в переводе с китайского обычно называются демонами, а не привидениями, как следовало бы ожидать. Отличие происходит от того, что в рамках концепции души в китайской религиозной традиции неупокоенной остаётся исключительно зловредная часть прежней человеческой личности, и то, по счастью, не всегда. Если правильно похоронить покойника, разумеется. Привидения же суть невинные жертвы и ведут себя по-разному. Кроме того, само существование привидений категорически отвергается авраамическими религиями, чего не скажешь о демонах. Эти хотя бы упоминаются в священных книгах. Просто надо запомнить, что под демонами здесь всегда подразумеваются именно неупокоенные души, гуй (鬼).

Что же касается европейских привидений, то ближе всего из китайской мифологии им приходятся бессмертные существа сянь (仙). В частности, феи сяньну (仙女), выполняющие по совместительству роль местных божеств, что обычно для анимизма. Бессмертные происходят от смертных людей и относятся к области народных преданий и суеверий, как пережитки анимизма.

Во-вторых, если в европейских сказках волшебные существа со временем всем скопом были отнесены к разряду нечисти, то в Китае они могут быть и положительными персонажами, хотя в среднем их роль амбивалентна. За исключением злых гуй, хотя и с ними тоже можно поладить. Компаративистские исследования фольклора народов Дальнего Востока и Сибири указывают на то, что такая амбивалентность волшебных существ сохраняется со времён неолита. По этой причине их всегда было удобно использовать в метафорическом ключе, они подходят на любой случай. Любопытно, что в процессе эволюции китайских сказов реалистические персонажи не оставались неизменными, но напротив претерпели сдвиг от амбивалентных до положительных героев, а злодеи среди них унизились до уровня жалких подонков общества и третьестепенных персонажей. В результате, злодеи большой величины остались исключительно волшебными существами, хотя прежде таковыми могли быть и вполне реальные и даже исторические фигуры. Впрочем, здесь можно заметить некоторые параллели с европейским фольклором.

Глава седьмая. Черновик.

Из Пушкина по Лермонтову

Парус чайкой одинокой
Возвышается над джонкой.
Режет нос её волну,
Указует путь купцу.
Рыщет он меж городами —
Прицениться их дарами:
Тут задёшево купить,
Там задорого продать.
Всё придирчиво осмотрит,
На пол-ляна цену сбросит
И возьмёт к себе на борт
Чай, зерно, шелка, фарфор.
Он не терпит разговоров,
Но ведёт подсчёт доходов —
С тем покинул край родной,
С барышом придёт домой.

Пятнично-ночное

Поскольку события сказа происходят в начале XVIII века, мы старались не использовать в нашей работе слова, вошедшие в русский язык заметно позже петровской эпохи, чтобы поместить перевод на ту же глубину в прошлое, что и оригинал, и не раздражать читателя неуместными неологизмами, однако избегая и откровенных архаизмов тоже. Исключение составили термины, обозначающие китайские реалии, здесь мы либо прибегали к варваризмам, снабжая их сносками, по мере надобности, либо же использовали заимствованные слова, укоренившиеся в русском языке в XIX—XX веках. Следует отметить, что не все заимствования попали в русский язык напрямую из китайского, в некоторых случаях они пришли к нам через посредство других языков. В речь крестьян внесено небольшое количество узнаваемых просторечий и диалектизмов русского языка, так как и в оригинале они говорят на сычуанском диалекте китайского, сильно отличающимся по лексике как от сучжоуского, на котором ведётся основное повествование, так и от пекинского, путунхуа, который лишь в ХХ-м веке утвердился в качестве официального китайского языка. Таким образом, публика в Сучжоу должна была воспринимать повествование как нормативную речь, в то время как диалоги персонажей звучали бы как провинциальное просторечие. Что же касается грамматики и фразеологии, то мы не нашли веских причин для их стилизации под петровскую старину, учитывая затруднения, с которыми в противном случае столкнулись бы читатели, поэтому они вполне современные. Когда фразеологизмы оригинала не вызывают недоумения у читателя, они приводятся в дословном переводе, либо же в слегка адаптированном виде. В тех же редких случаях, когда нет возможности избежать дословного перевода непонятных китайских фразеологизмов, их смысл разъясняется в сносках.

Глава шестая. Черновик.

Братия тягаются за задницу, или Уроки китайского 六.二

Десять с лишним лет назад один мой родственник собирался в эмиграцию и раздаривал свою домашнюю библиотеку. Я припозднился, всё действительно интересное уже разобрали, мне осталось собрание сочинений Дж. Лондона, которого я ещё в детстве и юности почти всего прочёл, и как-то не тянет перечитывать, тяжеловат он мне теперь кажется, не напрасно он так вот поступил в конце, да ещё какие-то книжки, из которых я прочёл только одну, вот эту самую. Никогда прежде не попадал мне в руки подобный, экстремальный материал.

Там не так много, на самом деле. В основном, различные изводы и редакции, от монастыря к монастырю и даже от страны к стране, с переводом на латинский, польский, белорусский, украинский (уже конец XVII-го века) языки, устава князя Владимира. Как поясняется в комментариях, на самом деле, устав этот был составлен ещё ранее, чем в XI-м веке, а назван именем Владимира Красно Солнышко ради красоты. В уставе перечисляются компетенции церковного суда, а так же всякого рода (включая сексуальные) преступления, иногда с соответствующими готовыми наказаниями, в виде штрафа, чаще всего. Но для данного сообщения всё это не имеет никакого значения. От извода к изводу переходила запись, смысла которой я понять не мог (подчёркнуто красным на картинке). Грешным делом я полагал, что это связано с тем, что нынче не велено произносить. Ещё и потому, что сей вид сексуальных преступлений нигде более не упоминался, хотя перечислялась и такая экзотика, как связь кума с кумой, отдельно от прелюбодеяния как такового, при том, что они не родственники, вообще-то. Однако рукав с рукавом не сходился, как говорят китайцы про это, и мне пришлось навести справки.

Выяснилось, что "братиа тѧжюсѧ ѡ задницѣ" (примерное произношение¹: братиа та^нжюса^н о задницээ) переводится на современный русский язык как "два брата (либо "братья", непонятное мне окончание) имеют юридический спор о дележе наследства в виде движимого имущества умершего отца". Что, в общем-то, логично.

тѧжюсѧ -- тягаются, судятся (отсюда тяжба, а также тангаж, тангенс и тент)

ѡ задницѣ -- о движимом наследстве (о том, что осталось за покойником)

Тут нечему удивляться, прошла тысяча лет, даже слова, которые сохранили почти прежний вид, поменяли свой смысл. Удивительно, что братиа ещё более-менее понятно, хотя их тоже можно спутать с монахами, но монахи имущества не имели и наследство не получали. Это была преамбула, которую я уже где-то писал, но склероз не позволяет вспомнить где, а случай позволяет повторить, ибо не грех. Кстати, тот самый грех я в уставе так и не нашёл, что само по себе доставляет.

_____________________________________________

¹ в современном русском языке отсутствует звук, передаваемый буквой ѧ (юс малый), более того, его реконструкция на конкретный момент времени дискутируется из-за быстрой эволюции этого звука в нынешнюю "я", но в XI-м веке его эволюция ещё точно не закончилась.

Амбула. Переведя, наконец-то, спустя год, наверное, всё руки никак не доходили, письмо Юй Сюаньцзи, я решил глянуть одним глазком в интернеты, на предмет того, а нет ли уже переводов этого стиха. У Гитовича не было, это точно, да и не могло быть, учитывая в какое время он творил и репутацию поэтессы. И вот что я там обнаружил:

Нависают, угрозу тая,

Скал уступы над горной тропой.

Я беспечно под ними иду,

Мои мысли полны тобой.

 

Тает лед. Ручеек вдалеке,

Слух лаская, бежит с высоты.

Словно пики заснеженных гор,

И желанья и мысли чисты.

 

Не желаю я песен пустых,

Хмелем вешний лечить недуг;

Брошу в шахматы ночью играть,

Проводя с гостями досуг.

 

Наш союз - долговечней сосны,

Клятву верности свято храним.

Наших уз никому не разъять - 

Мы едины чувством одним.

 

Пусть мне было совсем не легко

Коротать эту зиму одной,

Но я верила: встретимся мы

Под сияющей ярко луной.

 

С кем посланье отправлю тому,

Кто так медлит вернуться назад?..

Я тоскую. И капельки слез

На строке стихотворной блестят.

"Кто так медлит вернуться назад?.." Кто ушёл? Куда? Кто куда идёт? С кем? В чей зад? Бля, уж лучше бы Гитович. Тот был благородным мужем, ведь, как говорил Учитель, если не знаешь как пишится иероглиф, то оставь пустое место, а не придумывай свой. Вот так и Гитович, просто пропускал непонятные места или заменял их пустышками. А тут:

Пить сегодня не буду,

Я и так ебанутая.

Возвращайся к обеду!

Твоя дура надутая.

Конечно, тут сказывается статус переводчиков. Ведь если Гитович был хотя и третьеразрядным, но всё же профессиональным литератором, и писал, наверняка, по заказу, т.е., его снабжали более-менее адекватными подстрочниками и рецензировали результат, то автор сего опуса был чистым любителем.

Басманов М.И., российский дипломат-китаист, поэт и переводчик китайской поэзии, как любезно сообщает портал, где я позаимствовал сии вирши. Беда Басманова не в том, что он не знал языка, с которого переводит (Гитович тоже не знал), а то, что он думал, что знает. Я не сомневаюсь в том, что Басманов превосходно знал китайский язык, но я также уверен и в том, что он знал не тот язык, на котором писала Юй Сюаньцзи. Задница заднице рознь. От Юй Сюаньцзи нас отделяет ещё большая временная пропасть, чем от баснословного Владимира Красно Солнышко.

Взять тот же иероглиф 相 из прошлого поста. Гугл переводит его на русский то как "взаимно", то как "фаза". На английском ещё больше вариантов, и они ещё более бесполезны. Один из вариантов этимологии иероглифа говорит, что изначально это была картинка плотника, разглядывающего древесину в поисках подходящей заготовки. Ну... в каком-то смысле фаза рабочего процесса плотника. "Остановись мгновение". Однако без специалиста тут не обойтись. И лучше, чтобы это ещё и китаец был. Я обратился к цензурируемой Энциклопедии Байду, это не Вики, туда нельзя просто так постить всякое.

“相思苦”不仅使用了衬托手法，而且通过句内顶真更加强了相思苦况的表达，成为贯穿全诗的感情线索和结构枢纽。

Пишет Байду, ссылаясь на 霍松林主编．古代言情赠友诗词鉴赏大观：陕西人民出版社，1994年08月第1版：第410页

"Трудность" стиха 不愁行苦苦相思 заключается в повторе иероглифа 苦. Эти два иероглифа не усиливают смысл, как можно было бы предположить, но между ними располагается цезура, как, впрочем, и во всех остальных 11-ти стихах этого стихотворения, на том же самом месте, между четвёртым и пятым иероглифом. Басманов по неизвестной причине эту цезуру игнорирует и относит 苦 исключительно к пути, но не к ментальному состоянию лирической героини. Она у него выходит беспечной шахматисткой, в то время как в оригинале она зафиксирована на горьких думах: “相思苦”. У Басманова она в финале тоже заплакала, но неизвестно от чего. Затосковала просто. "В сортире было утопился, да не спустил, затосковал". Шахматы надоели, видать, и пить бросила. А тут ещё мужик куда-то запропастился. 

На портале про Басманова пишут: Он хорошо знал китайскую историю и поэзию, и прилагал очень много труда, чтобы "слагать в стихотворной форме" произведения поэтов Танской и Сунской эпох не с подстрочника, а прямо с оригинала. Но фиксированная цезура, это же обязательная фишка поэзии упомянутых эпох! Далее там же читаем: По свидетельству Н. В. Захаровой (востоковед-филолог, переводчик-референт), Басманов исключительно трепетно относился не только к тому, чтобы его перевод точно передавал оригинальный текст стиха, но и к его художественному оформлению, используя при этом собственные коллекции китайских гравюр и вырезок из художественных журналов. Т.е, вырезки из художественных журналов в работе Басманова более ценны, чем сами его переводы. Охотно верю. Прям так и представляю его с ножницами и высунутым языком.

Грешно, конечно, прикалываться над умершим человеком, да ещё и с героической биографией, но я-то не прикалываюсь. Я бы прикалывался, если бы кавалер двух орденов Отечественной войны, ордена Красной звезды, ордена Дружбы народов, обладатель "Знак почета", ордена МНР "Полярная звезда" и медали "За вклад в укрепление дружбы между Китаем и Россией" писал бы для дома для семьи, а не публиковался бы в гос. издательствах тиражами в десятки тысяч экземпляров.

У меня и претензий нет к этому человеку, который, по ходу, себя уже не контролировал. Претензии есть к редакторском коллективам, в частности, издательства "Художественная литература". Можно себе представить, как это было. Приходит к вам графоман, дедушка в орденах, да ещё и правительственный чиновник. На самом деле, посольская крыса, но не важно, связи-то есть, а они всего важней в позднем СССР. "Печатайте, -- говорит, -- ничего подобного люди ещё не читали". Что ж, с этим трудно не согласиться. Ну вы и тиснули тиражом 25 тыс. экземпляров сборник стихов поэта-любителя. Тиражи-то тогда были большие. Радует то, что теперь эту книжку не достать. Подозреваю, что большую часть тиража тупо уничтожили за невостребованностью, остальную благодарные читатели поменяли в пунктах приёма макулатуры на талоны на "Трёх мушкетёров". Печалит, что творение сиё просочилось в сеть. В этом и претензия к редакторам: если кому придёт в голову сделать нормальный перевод, ему же придётся оправдываться, откуда такие расхождения с "классикой" перевода. А оно ему надо? Совсем же плохо то, что люди введены в заблуждение этой слащавой, тупой и уродливой хуйнёй, у них создалось превратное представление о классической китайской поэзии.

Уважаемая редакция!

Вы не преступники, нет. Вы обыкновенные подонки слабохарактерные. Только и всего, вот и все мои к вам претензии. Вам же даже не надо было отвечать за что-то недозволенное. Достаточно было просто отказать, сославшись на план и непрофильность. А вы и этого не решились сделать.